В пятницу в газете РБК daily появилась статья Владислава Иноземцева, директора Центра исследований постиндустриального общества. После прочтения сразу бросается в глаза, что Иноземцев немного преувеличивает наши неудачи и завышает успехи конкурентов. В частности, он забывает упомянуть о том, что мы вплотную приблизились к запуску новой ракеты Ангара в этом году. Кроме того, Иноземцев сравнивает стоимость запуска Протона-М и американской Falcon-9, не уточняя, что ракеты отличаются про грузоподъемности. Однако на основном выводе статьи эта необъективность не сказывается. Статья в РБК daily – хороший повод обсудить проблему чрезмерного (а может и нет) использования импортных комплектующих в отечественной космической технике.

Общеизвестно, что предприятия космической отрасли в России используют много иностранных комплектующих: это электроника, различные материалы, датчики и целые узлы. Это довольно распространенная практика в мире. О некоторых иностранных проектах порой сложно сказать, вклад какой страны в них больше: платформа космического аппарата делается в Италии, электроника поставляется из США, научная аппаратура из Германии, а на орбиту все это выводится французской ракетой. Новый американский пилотируемый корабль Орион создается совместно Lockheed Martin, французско-итальянской Thales Alenia Space и космическим подразделением Airbus с участием других европейских компаний. Кроме того, В США в последнее время набирает силу мнение, что НАСА следует начать сотрудничество в космосе с Китаем. Пока что НАСА законодательно запрещено вести совместные проекты с военизированными организациями.

В остальном мире космическая кооперация росла десятилетиями, тогда как у нас до начала 1990-х годов вся космическая техника создавалась только на отечественной базе. К сожалению, советская электронная промышленность сильно отстала от западной, а за 90-е годы перестала развиваться и практически умерла. Это, а также закрытие множества смежных производств, сделало неизбежным переход космической отрасли на импортные комплектующие. Вынужденная кооперация помогла нам спасти спутникостроение, однако по своим характеристикам (длительность разработки, срок активной службы, энергопотребление, масса) российские спутники и космические корабли обычно уступают зарубежным аналогам. Как следствие, к концу 2000-х годов либо основные полезные приборы для российских спутников, либо спутники целиком уже зачастую заказывались в Европе.

Электронная промышленность России сейчас также пребывает не в лучше своем виде, если о ней вообще можно говорить как о промышленности, а не о совокупности нескольких предприятий. Покупка устаревшей западной сборочной линии позволила нам вернуться к позднесоветскому уровню отставания от передовых стран, однако активного развития сейчас не наблюдается, и отставание не уменьшается. Кроме того, доступ к новым и даже не совсем новым зарубежным технологиям для нашей электронной промышленности теперь закрыт, поэтому для выведения ее из кризиса потребовалось бы баснословно много средств – столько, сколько передовые страны потратили за последние 10 лет, чтобы достичь современного уровня.

Вывод напрашивается печальный. Если посадить космическую отрасль на отечественную электронику, мы к проблемам первой добавим проблемы второй. Качество российских спутников и из возможности снизятся еще сильнее, отчего российские аппараты окончательно потеряют возможность конкурировать с зарубежными. Электронная промышленность, со своей стороны, никаких стимулов для развития не получит, а весьма ограниченный дополнительный поток ресурсов быстро иссякнет вместе с упадком космической промышленности.

Чтобы полностью избавить спутникостроение от импорта, придется восстанавливать много производств помимо электроники. В результате, сроки реализации большинства российских проектов в космической сфере передвинутся «вправо» на многие годы, а наиболее амбициозные проекты вообще могут стать невыполнимыми.

Обсудить